Я долго думала, как начать это письмо, и решила начать с начала.
Рождение.
Среди сумрака лесных полян, и шелеста листвы, пришла в мир я…
Кто мне ответит, кто мои родители, и чье имя по праву должна носить? Какова та моя жизнь, что я должна прожить? Я, Дримстоун, эльф без роду и честного имени.
Издавна, сколько стоит мир Калимдора, мы, калдореи, принимали из рук отцов дух природы, а из рук матерей доблесть сражений. Наше имя говорит само за себя – впомнить ту же Кареа Шепчущий Ветер, которая является потомком великой Тиренд Шепчущий Ветер Именно ее прародительница вместе с супругом вела в бой бесстрашное воинство эльфов, хотя казалось, что Эльфам нечего противопоставить Пылающему Легиону… Впрочем иногда я переставала завидовать носителям столь высоких имен, ведь кто знает, будь я Дримстоун Шепчущий Ветер, может и я стала бы такой же самовлюбленной эгоисткой, как Кареа?
Впрочем, я была без роду, а такие как Она старались не марать общением со мной свой дивный слух.
Как я родилась я не знаю. Почтенный Вудстор, гуляя в тиши Телдрасcила, услышал всплеск магического источника, и увидел кроху, у священного оазиса, к которому даже посвященные прикасались со страхом! Но не это удивило его – эльфы имеют врожденную тягу к источнику, другое поразило старого друида. Ребенок не плескался в источнике, казалось, что для него струящаяся Сила, всего лишь легкий ветер. Но настоящее сокровище, он держал в руках. Обычные обломки камня, которых полно в горах. Единственное, чем ценны они были – это прожилками железа. Но, странное дело, эти куски имели для эльфенка ценность большую, чем все источники мира.
Когда Вудстор спросил дитя, где его папа и мама, тот поднял на него искрящееся светом глаза, и не ответил. Все поиски родни не дали результатов. Эльфы очень редко становятся родителями, такое событие не скроешь от посторонних. К этому относились трепетно, и оберегали будущую семью. Великая кровь текла в жилах калдореев, но слабая, ибо даже самые малые мира сего, множились без числа, а бессмертие эльфов было залогом выживания расы. Нет, ребенок не мог быть из общины, в которой жил Вудстор. Но кто же тогда принес сюда это дитя?
Но чудо новой жизни нельзя было оставить у подножия истока, и что-то шевельнулось в душе у старого друида. Оберегая птах и зверей, лес и реки, разве мог он бросить меня? Он привел меня в дом, но так и не добившись от меня имени, назвал меня Дримстоун, что в переводе на эльфийский означает Камень грез.
Столько лет прошло, а я до сих пор не могу понять, почему именно так? Из-за странных обстоятельств появления найденыша, или из-за давней, наивной сказки, которую любят слушать под журчание ручья. Сказки о мерцающем камне, который может взять лишь наивный и чистый сердцем. Камень осияет его знанием вечного сияния, и нашедший его, станет подобен Титанам, создавшим наш мир. На мой вкус это была ужасно безвкусная сказка… Но камень странно притягивал меня. Пока мои собратья струились сквозь туманы долов и лугов, прикасаясь к силам трав, сочетая их в грезы и терпкие напитки, я возилась в пыли окрестных гор. Вы видели когда-нибудь эльфа с киркой? Это, я скажу вам, ужасно смешное в глазах других рас зрелище. Что касается других эльфов общины, то это увлечение оскорбляло их трепетный взор. Но они относились ко мне, как к маленькому недоразвитому малышу. Да и что я могла им противопоставить? Самая юная прелестница Сьюреллэ, уже разменяла шестнадцать тысяч Лун, а я… Всего то около трех жалких сотен. Это было даже не детство… Я в глазах эльфов была не оформившемся духом. И мою возню они воспринимали со снисходительностью взрослых, взирающих на младенца сосущего палец.
Среди прочих моих развлечений можно было выделить редкостное умение влезть не в свое дело, узнать то, что не надобно было знать, и думать о том, что было слишком обыденным для тех, кто прожил уже десятки тысяч Лун.
Вудстор, ставший моим родителем, старался дать мне воспитание в духе Высокорожденных Эльфов. Наш народ, хранитель магии, учил он. Мы – высшая раса, мы, дух и чада нашей земли, и магия магических источников течет в наших венах. Наши герои – бессмертны и велики, и никакие деяния людей или гномов не сравнятся с ними. Ибо даже волос эльфа, падший на землю, станет вскоре древом дающим сень лесной жизни. Я слушала с вниманием, но к сожалению, все мои попытки проверить теорию на практике, не увенчались успехом. Хоть сколько я не ранилась, но так и не видела чтоб моя кровь светилась подобно источнику. Обычная кровь – темно-синяя или молочно-голубая, она капала густыми каплями, и ничем не отличалась от капель дождя или болотной жижи. Что касается каждого волоса, стающей деревом, то я не уверена, что именно он стал прародителем буйного куста сорной травы. Впрочем, кто знает… Но я удивляюсь лишь одному, мои волосы глубоко-синего цвета, а куст ярко зеленой, с серебряной листвой.
Вудстор, в перерывах между историями о Древних Свершениях, учил и тому немногому, что было мне доступно. Сколько он не старался объяснить мне суть преображения друида, в лесного зверя, я все не могла взять в толк – как это происходит. Моя фантазия рисовала мне вывихнутые суставы рук и ног, и зуд от усов, и все это разом приводило меня в шоковое состояние. Иногда дядя Вудстор вспыхивал от отчаяния, и потрясая огромным томом «Толкования Великих Дел», грозился вбить понимание в мою голову, если не увещеванием, так хоть пинками. Впрочем сколько я себя помню, он никогда не поднял ни на одну былинку руки, и даже муравейники обходил с почтительностью, стараясь не напугать его жителей.
Между занятиями я училась обрабатывать кожу животных. Это занятие раздражало моего учителя и он скривившись от «запаха смерти» ретировался к ближайшему источнику. Я же не видела в этом занятии ничего зазорного. Почти всегда кожа принадлежала хищникам, и я видела перст судьбы в том, что тиран поплатился своей шкурой за постыдные смерти невинных белочек и хрюшек. Так что призвание охотника я принимала как данность, я мнила себя наместником правосудия, на что дядя говорил, что во мне нет сострадания.
Впрочем, в нашей общине жили не только друиды. Хватало и воинов и охотников, и многие не гнушались примерять на себя новый кафтанчик с последнего трофея. Луны сменялись неспешно, и ничто, казалось, не заставит меня отречься от тихой задумчивости родной долины, скрытой в сени гор.
Однажды, когда я промывала горную породу в поисках чего-нибудь необычного (даже не знаю, откуда у меня уверенность, что я что-либо стоящее найду), я увидела бледного, грустного эльфа, который с потухшим взором шел к моему ручью. Не без сожаления, я поскорее спрятала камешки в прибрежных корнях, и приняла вид чинный, который и полагается иметь эльфийской деве, медитирующей у ручья в поисках высшего вдохновения. Эльф удивился нежданному свидетелю, но потом, с поникшими плечами присел рядом, и начал рассказывать как ему одиноко наблюдать череду неспешно меняющихся Лун, и что он хотел бы иметь свою маленькую общину. Где мудрая глава бы решала Великие Дела, и творила бы нить Мировой истории. Так уж сложилось, что главенствовали в Делах великих чаще эльфийки, чем эльфы. Многие мужчины приняли на себя почетную Родь друидов, охранников Леса и источников, но обязанность быть воителями и прикрывать свой тыл взвалили на своих женщин. Спустя много Лун, оказалось, что именно жены верховодят в стычках и охоте, а мужчины ностальгически слонялись по лесам и долам в поисках гармонии и мирового равновесия.
Журчание слов эльфа Хены усыпляло. Лунные лучи, пробивавшиеся сквозь сень деревьев навевали покой, и лишь просьба моего собеседника прервала эту блаженную полудрему. Хочу ли я стать главой будущей общины? Я, такая юная, да что там, просто маленький ребенок? Но… Почему бы собственно говоря, и нет?
Илталейн
Никогда бы не подумала, что чувство голода, может быть столь сильным! Только изнеженный под кровом, может утверждать, что прожить неделю без нормальной, сытной пищи, возможно, и более того, укрепляет дух, и превозносит его над телом.
Со всей достоверностью могу заявить – нет! Корешки да травки, что растут дико в лесу, совсем не те нектарно-ароматные корнеплоды, что взращиваются на грядках общины. Только попробуйте корень лайфрута, или древбора, и вы еще не скоро сможете утереть слюни бешеного удивления. Я не знаю, как мог почтенный Вудстор есть все это, но подозреваю, что он добавлял много меда, и проваривал эти корешки со специями и пряностями. Что же касается на меня, то привольная жизнь в общине совсем не научила меня готовить еду, а нынешние скитания заставили меня, в прямом смысле «горько» пожалеть об этом. Эти леса были мне не знакомы, а ущелье моей юности осталось далеко позади, и видит Элуна, я туда больше никогда не вернусь по своей воле. Страшной обидой отозвались воспоминания, но я тряхнула головой, стараясь избавится от них. Погрустить – святое. Да только от грусти и помереть можно, и бурчащий желудок был тому музыкальным подтверждением.
Услыхав похрюкивание за спиной, я поскорее забралась на дерево. С тех пор, как я вошла в эту долину, я уже видела столько диких кабанов, сколько не видела за всю свою жизнь! Казалось, что все кабаны Калимдора собрались в этом лесу, и задавали тональность жизни. Уже не впервые я встречалась с ними, и каждый раз они норовили растоптать меня в пыль. После первой такой встречи, я уже предусмотрительно залезала на самые высокие ветки. Не время было мне геройствовать, хотя попервах, мне ужасно хотелось, чтоб я умерла, и дядя Вудстор заплакал над моим телом. И чтоб они… Чтоб они тоже заплакали. Чтоб поняли, как сделали мне больно, и что именно они виноваты в моем изгнании. Но время шло, и я все больше понимала, что никто бы не заплакал, да что там, никто даже не пришел на мою могилу. Древесная листва была бы моим кровом, а земля постелью.
Странно, подобные открытия обычно заставляют ностальгировать и грустить. Что касается меня, то я захотела жить, и демоны возьмите, забыть эту проклятую общину. Отныне никто и никогда не станет моим братом, а я ни за что больше не вступлю в одну и ту же трясину.
Но, оставив позади свой дом, я столкнулась с банальной проблемой. Нет еды, нет оружия, нет денег, нет крова. И друзей тоже нет. Эх, мне бы мой старый лук, да я бы… не сидела тут на ветках, как старый филин!
Хряк миролюбиво гонял по поляне мой ботинок, который свалился при моем взлете на дерево. Эта идиллическая картина могла продолжатся либо вечность, либо пока ботинок не переварится в желудке у клыкастой скотины. Но развлечение неожиданно прервалось, и глаза дикого свина налились кровью, и яростью – среди кустов сияли зеленые огоньки, и я могла поклясться последним ботинком, что они принадлежали необыкновенно большой пантере.
Что случилось дальше, я не знаю, потому, как свин влетел в кусты, и после короткой стычки, оттуда не долетало и звука. Отломив ветку побольше, я решилась воспользоваться заминкой, и убежать от опасного места. Уж не обессудьте, я не отличалась излишней смелостью, а от любопытства, как известно, муха сдохла. Итак, бросив прощальный взгляд на кусочек не дожеванной кожи, бывшей некогда моим ботинком, я распустила волосы, привязала лентой другой у пояса, и отправилась в пусть, поминутно оглядываясь назад. Небольшое сокровище у меня осталось, да только кто знает, что ждет меня впереди… И мне совсем некстати вспомнился рассказ, о войне с Плетью, когда эльфы, с голоду в осажденных городах, ели кожаные одежды. Сглотнув слюну, я еще быстрее направилась вперед, и наткнулась на едва видную тропу. Постойте, почему это наткнулась? Я ведь уже давно по ней иду. Вспомнились знаки на деревьях, скрещенные ветви склеенные древесной смолой. Это означало, что скоро я попаду либо в город, либо в деревню, а там…
Деревня обнаружилась быстро. Красивое дерево, большее, чем я видела когда-либо, возвышалось над тихими озерцами, и причудливыми лавочками. Голубые огоньки фонарей мягко озаряли утоптанную, широкую дорогу, по которой сновали эльфы и эльфини, покрасивее, а может просто богаче тех, которых я видела у себя дома. Под сенью Дерева-Дома я увидела эльфийку, которая мечтательно помешивала вкусный, и такой пахнущий супчик. Гордость не дала мне умолять о подаянии, потому я просто стояла и вдыхала этот аромат, а дева мешала длинной ложкой густой навар, и витала где-то далеко-далеко. И вдруг головешка отлетела от огня, и упала прямо на мои голые ноги! С диким писком под смех окружающих, я опрометью бросилась неведомо куда, бежала, пока не перестала слышать голоса. Присев на лавочку в сени деревьев, я осмотрела ногу. К моей радости она почти не пострадала, лишь только красный след напоминал о прошедшем позоре.
- Здравствуй дева! Что привело тебя в нашу общину? – услышала я голос рядом. Возле меня, опираясь на старый посох, стоял древний, и седой как снег старик.
- Здравствуйте, господин. Я ищу какое-нибудь задание, чтоб скрасить дни.
- О! Это очень кстати. В этом году катастрофически увеличилась популяция диких вепрей, а с ними начали быстро размножатся пантеры, и кажется, скоро нам придется влезть на Матерь-Древо, и там глодать кору, ибо места в Лесу нам совсем не останется! Но если у тебя есть желание, помоги нам, мы не останемся в долгу. Я дам тебе новые ботинки, правда они не совсем новы, и остались от моей дочери, которая была охотницей… Но это право, неважно. Принеси мне восемь шкур ночных пантер и столько же шкур вепрей, и я тебя вознагражу. Во имя Элуны, ступай же скорее! И если не найдешь меня тут, спроси Илтелейна я живу неподалеку. Вот тебе немного хлеба и пару ребрышек мяса на дорогу. Ступай без промедления!
Меня поразила столь нежданная прыть, от такого солидного Эльфа. Казалось, что он спешит направить меня поскорее, будто Дерево Дом сейчас рухнет, если я сию секунду не сделаю, как он велит. Впрочем, у меня теперь есть целое богатство! Когда я скрылась под сенью первых деревьев, то первое, на что меня хватило – трясущимися руками схватить хлеб, неземного вкуса и выпечки, и сочное мясо. Так я уже давно не радовалась еде. Со стыдом я вспоминала свое поведение в общине, где пялилась на суп, или думала о том, чтоб украсть кусочек пирога с пикника влюбленной пары. Утолив первый голод, я залезла на дерево повыше, и уснула.
Когда я проснулась, луна стояла во всей красе, а лес полнился звуками. Подкрепившись остатками подарка Илтелейна, я решила во что бы ни стало исполнить его волю. Хватит уже просить подаяния. Я должна научится жить самостоятельно, и добывать пищу сама. Кстати, если я смогу справится с заданием, то можно будет продать шкуры убитых зверей, или попросту обработать их. Шить я правда не умела, но выделывать шкуру – сколько угодно. А на вырученные деньги куплю себе более-менее стоящее оружие, или хотя бы плащ потеплее. С этими греющими мыслями я принялась разрабатывать тактику покорения леса. Буду реалисткой. Даже если бы у меня был лук, я не смогла бы ним особо стрелять. Это одно из тех оружий, которые у меня выпадают из рук от страха. Особенно если я увижу подлую морду врага очень близко. Меч поострее да побольше, я не подыму, всегда была созданием тщедушным и хилым. Вот была бы я посильнее, вот бы тогда помахала! Но меч дорог, да и от моего вида с мечом звери разве что со смеху дохнуть будут. Кинжал? Брр так близко подпустить к себе дикого и злого зверя! Нет уж, это не ко мне. И опять таки – где взять на него денег? Да и с моей одеждой только контактной стычки мне не хватало. В конце-концов меня послали истребить, а не развлечь и подкормить лесных бродяг.
Ну что же, обратимся к Лесу за помощью. Я повисла на толстой, более-менее ровной ветви, и с горем пополам, обломав половину ногтей, насыпав ворох листвы, отломила ее. Вот мой великий посох! Он будет моим знаменем победы. Но палка она и есть палка, и единственное украшение, что я могла ей дать, это лишь несколько камешков, из моего детства. Эти четыре камешка - все мое наследство, и я всегда носила их с собой в мешочке на шее. Теперь можно выдать эту корягу, за произведение абстрактного искусства, и спихнуть за приличные деньги. Но сейчас – охота.
За последние несколько часов, мой энтузиазм рассеялся без следа. Да, коряга послужила мне, больше звери не нападали на меня. Но была и обратная сторона монеты, вся живность дружно от меня разбежалась! И скажите мне, что же теперь делать? Посидев без толку и рассмотрев все мысли о капканах, о громе с чистого неба, и молнии поражающей цель, мне пришлось с грустью осознать, что придется возвращаться не солоно хлебавши. А что касается Илтелейна, то ему вообще на глаза лучше не показываться.
Вдруг я услышала шорох кустов, и, перехватив поудобнее посох, ринулась туда. Тут однозначно была пантера – следы когтей на стволе дерева, истекали свежим соком, а трава при этом была почти не примята, как будто зверь не ходил по земле, а передвигался по деревьям. Но самое удивительное было то, что кустик прикрывал одежду! Настоящую, красивую богатую одежду, изумительный ярко изумрудный плащ, украшенный побегами священных деревьев, а еще пронзительно желтую тунику, расшитую выдержками из древнего писания Сумрачных времен. Чудная ткань перетекала на моей ладони, и пробуждала нездоровое желание владеть нею. Так вот что тут делала пантера! Наверное, зверь почуял запах эльфа, и спустился поохотится, а вместо этого нашел лишь горсть ткани, совсем неинтересной ему!
Но что-то меня настораживало в этой находке. Такие вещи не валяются среди бела дня так просто. А может это – надгробие чьей то могилы? Может я сейчас топчу под ворохом листвы чье то бренное тело? Я выронила ткань, и попятилась от стыда, и страха. Побеспокоить сон того, кто никогда не будет гулять по лесам Телдрассила, это святотатство. И почтенный Вудстор был бы вне себя, если бы узнал об этом.
Неожиданно сзади, прямо под коленки ткнулось что-то холодное и мокрое. Обернувшись, я похолодела. Проклятая находка пробудила во мне беспечность, и вот пантера все-таки получила тот обед, на который рассчитывала.
В Летописях Великих я часто встречала описание смертельных встреч. Дескать, вся жизнь пролетает перед глазами, и все поступки добрые и злые роятся в голове призывая к подвигам и свершениям. К сожалению это все – не про меня. За несколько секунд шока я успела почувствовать горечь… нет, не от осознания скоротечности жизни. И даже не от иронии судьбы. Мне было ужасно обидно, что я так и не смогла уберечь свой последний ботинок! Потом меня накрыло волной адреналина, и я сделала то, что испокон веков делают все женщины мира. Я завопила из всех сил!
Чтоб вы знали, лесные звери не менее восприимчивы к громким звукам, чем мужчины. Морда у пантеры, если такое вообще могло быть, приобрела ошалелое выражения, и лишь только левый глаз дергался в нервном тике. Я, обессилев и смирившись с судьбой, закрыла глаза, и приготовилась принять мучительную смерть. Несколько минут стояло безмолвие, нарушаемое лишь моим прерывистым дыханием. Решив хоть как-то нарушить тишину, я без энтузиазма попробовала покричать, правда запала не было, и все получилось в общем то очень жалко и скучно. Недраматично, сказал бы Селда, эльф из моего прошлого.
- Ты чего? – услышала я присвистывающий, пожевывающий голос, будто бы человек путался в собственных зубах.
- она ушла? – выдавила я
- Если ты имеешь в виду визжащую девицу, то нет. Сидит тут на моей одежде, еще и пугает.
Я от удивления открыла глаза… И опять увидела все ту же пантеру, которая подергивая усами, смотрела на меня в упор.
- Ради Элуны, только не кричи, - прожевала пантера, тщательно высовывая язык, чтоб приспособится к неудобному произношению. Со стороны это выглядело будто муки кошки, от застрявшей в горле кости.
- Т-ты волшебная, да?
- не волшебный я, просто это одна из наших форм. Ты что – друида никогда не видела?
- Видела! Мой дядя был друид, и… Нда. Теперь понятно, почему он так не любил, когда я обрабатывала шкуры, видимо он себя представлял на этом месте. Но все же. Я не верю, что ты – эльф. Если бы был ним, ты бы не пугал меня зверем, а показался…
- … точно, голого мужика ты б испугалась меньше. Когда-то я это слышал, но, знаешь ли, форма зверя защитит от разъяренной девицы лучше. Ибо след когтей эльфийкой девы заживает не вдруг и не сразу.
- Так почему ты не оденешься?
- Ррр-гхы-хы, дева. А ты как думаешь?
- Ой, это твоя одежда.
Морда пантеры скривилась, но видимо друид раздумал говорить, что обо мне думает. Наверное, общение в звере-форме проблемное занятие.
- ну? – фыркнула пантера, - могу я одеться?
Я покраснела, и отвернулась. Спиной в какой то момент я чувствовала магию, как будто ветерок пронесся, и кроме шуршания ничего опасного вокруг не было.
- Ты чего тут бродишь, девица? – раздался за спиной абсолютно нормальный мужской голос.
- Я нанялась в Шадоуглене уничтожить излишки хищников и диких кабанов.
- А где твое оружие? Потеряла, или атакуешь сильной звуковой волной?
- Ну я… Я пока еще не придумала плана.
- А родители твои где? Ты вообще откуда, я тебя никогда здесь не видел.
- Я… Издалека. Не имеет значения.
- Сирота что ли? В жизни такого не видел. А сколько Лун тебе?
- Воспитанные эльфы такими вещами не интересуются!
- Воспитанные эльфы сидят на деревьях, как скворцы, и чирикают о Славе. Но раз ты тут, что ты не воспитанная, а такая же варварша, как и мы – друиды.
- Нет. Друиды, это… Это оплот мудрости, знаний. Они… Они повелевают природой. А еще… еще они умеют говорить с животными…
- …Ага, с точно такими друидами в звере-форме.
- Можно уже повернутся? Не люблю говорить задом.
- Да поворачивайся. И откуда ты такая взялась. Мне тоже сказки про Величие и Мудрость когда то рассказывали… мне тогда едва две тысячи Лун было…
- … значит, ты мне не поможешь?
Друид помолчал.
- Давно я не был на сборах жриц, раз до сих пор удивляюсь неповторимости женской логики. Чем же я могу тебе помочь? Ты думаешь, что мы, друиды, которые принесли клятву не убивать живой твари без крайней нужды, будем устраивать суицид для бедных хряков? Чтобы я обагрил свои руки кровью чьего то родителя? Какой то невинной маленькой хрюшки?
- Но мне нужна помощь!
- Я не собираюсь убивать.
- Но как мне быть? Я не знаю, как исполнить это задание, а обмануть старика мне стыдно. Он дал мне поесть, когда я так в этом нуждалась.
Друид помолчал, устремив взгляд куда то сквозь меня.
- Значит все-таки сирота, - проговорил он скорее всего к себе, потом поправил сумку у пояса. – Есть хочешь?
Я прямо сгорела со стыда. Не хватало меня еще нищенкой выставлять!
- Ничуть!
- Да ладно тебе. Все мы периодами хотим есть. Я тоже не богат, ты видела когда-нибудь друида в золоте и камнях? Более-менее качественная одежда, как благодарность Высших Эльфов, вот и все, что есть у нас. И все же, может разделишь мой нехитрый завтрак? Я буду рад компании. Ничего особенного, лепешки с древесной муки, пару плодов лунного древа, да настой из полыни. Последнее только осторожно – сильно хмельное.
Разговор за завтраком шел лениво. Да, мой новый знакомый тоже обеспокоен тем, что столько развелось живности в Лесах. Хотя по большому счету это произошло из-за самих друидов. Элементарная цепочка – пантера убивает свинью, эльф убивает пантеру, была прервана. Ибо совет Друидов постановил гнать в шею всех охотников с территории Элуны, и тишины лесов Телдрассила. Кто бы мог подумать, что теперь именно друидам предстоит заниматься искоренением перенаселения, ведь при неконтролируемом увеличении поголовья кабанов, этот остров вскоре придется переименовать в Хрякдрассил.
- Ты никогда не задумывалась, кем хотела бы быть? Какой путь выбрать?
- Не знаю. Но Уверена лишь в одном – я никогда больше не стану пешкой в руках тех, для кого я – ничто. Для того чтоб выжить, нужно научится убивать.
- Но зачем убивать. Можно жить в мире.
- А как защищать себя? Или все пантеры в этом лесу только друиды?
- Есть много разных способов. Можно надеяться на себя, а можно призвать Силу Природы. Вот смотри.
Эльф прошептал что-то, пошевелив пальцами, и вокруг его рук начало сгущаться зеленое сияние, казалось, что я вижу всполохи листьев, и мерцание цветов. И тут, откуда ни возьмись, прямо у моих ног выросли корни, и обвили мои щиколотки. Они не давили, но снять их было невозможно. Как будто бы это были железные оковы.
- Я не убиваю никого. Не причиняю боли. Звери очень умные, они понимают, когда им хотят зла.
- Научишь и меня этой магии?
- Трудно научить этому, если ты не способна от рождения.
- А как узнать это?
- Сама когда-то поймешь.
- А что ты шептал?
- Призывал Дух леса
Боясь увидеть смех от нелепого подражания, я крепко зажмурилась, но все же пошевелила пальцами, присовкупив к этому мысленную мольбу к Лесу. Мне казалось, что они опутаны паутиной, которая щекотала мне руки. И тут услышала звук.
- Недурно, недурно.
Открыв глаза, я заметила, что пятачок травы напротив нас, как будто выкорчевало с корнями. Мало того, еще и разбросало вверх тормашками.
- Что это?
- Ты призвала корни Великого Леса.
- И где они?
- Ну-у, что ж ты хотела, что корни Телдрассила вылезут тебя поприветствовать с первого раза? Все начинается с малого. Я, например первые десяток Лун обучения, выдергивал на грядках морковь да картошку, это у меня отлично получалось. Наставники смеялись с меня, и говорили, что меня ждет великое будущее грядочника.
- А давай еще потренируемся, ну пожалуйста. Теперь я точно знаю, что у меня получится!
…А на следующее утро он исчез. Не то чтобы я испугалась, но было обидно до слез. На примятой траве, где я провела ночь, остался лишь зеленый плащ незнакомца, и лишь сейчас я поняла, как это глупо - проговорить почти целый день, и так и не спросить имени. Мы говорили о Лесе и его целебных силах, о настоях трав, и сути жизни, но все казалось лишь сном, который дает намеки, но не говорит о том, что предстоит. После этой встречи я усвоила для себя многое, и о еще большем задумалась. Что мне делать дальше? К чему стремится? До этого я жила одним днем, да и тот проводила блуждая без цели и толку. Сейчас, я абсолютно сбила себя с толку – как выполнить просьбу Илтелейна, и не убить?
Мой плащ притягивал Лучи лунного света, и мягкими складками струился в руках. Ткань бесшумно обвивала тело, даря тепло и спокойствие. Ароматные травы, зашитые у основания воротника, бодрили, и напоминали о росной поляне, о журчании ручьев, и тепле костра прохладной ночью. Я каким то десятым чувством знала, что больше никогда не встречу друида вчерашнего дня…
… С тех пор лишь только моя названная сестра, Феникса, да друг Мнемент – все мои сокровища, что вели меня сквозь годы блужданий по Азероту. Сейчас я нашла Ваш Орден. Сможет ли он стать моей семьей? Смогу ли я раскрыть тайну своего родства? Ведь горсть камней это единственное мое прошлое.
А может в будущем моя судьба найти Камень Грез? Или Камень грез и есть тот осколок, который вы так бдительно охраняете?
Сколько вопросов. Надеюсь, вы сможете помочь найти мне на них ответы.
Комментариев нет:
Отправить комментарий