ГЛАВА 3
Наконец то вдалеке показался колодец. В этот день тут было людно – не удивительно, ведь многие сегодня остались без воды… Я фыркнула, вспомнив, как затопило маговский квартал - кому-то перепадет на орехи. Вот уж где в этот день достаточно жидкости! Заняв очередь, присела на ближайший бордюр – все лавочки были заняты, и с интересом слушала разговор двух кумушек. Одна рассказывала, чем закончилось дело в Парке. На место прибыла уполномоченная комиссия, и было выяснено, что осколок склянки несет в себе темную магию.
Всю вину на себя взяла глава магов, клятвенно заверив, что ничего подобного больше не произойдет. Но не успела она договорить, как землю тряхнуло, и рядом с ней появился гном с вестью про потоп в магическом квартале. Наставница взбесилась…
- Дримстоун! – Рявкнул кто-то над самым ухом. – Очень кстати ты тут оказалась!
Обзор заслонил толстяк в ярко-фиолетовой робе. Нервно утирая пот со лба, он приказал мне:
- Шагом марш к Тиренорду. У нас тут, в соборе, симпозиум. Нужно успокоительное для доклада.
«Вот блин, нашли девочку на побегушках!» - Разозлилась я, но не решилась сказать этого вслух.
- Послушайте, господин. Меня сюда прислали с важным поручением – набрать воды. Полдня сюда добиралась. Буквально через полчаса, учитывая очередь, отправлюсь назад.
Маг, обернулся в сторону ожидающих горожан, и все тем же не терпящим возражений тоном сказал:
- Уступите девушке очередь.
Толпа взорвалась возмущенными криками – досталось и мне и ему. В конце-концов рассерженный волшебник плюнул и повернулся ко мне. Разведя руки в стороны, он сделал несколько пассов руками, и перед удивленной толпой сгустились две небольшие туманности. Вскоре они оформились в две глыбы, с грохотом рухнувших на дно моих ведер.
«Впечатляюще» - решила я, но вслух произнесла:
- Но мне нужна вода!
Кто-то тихонько засмеялся. Толстяк покраснел. Бормоча себе под нос ругательства, он закатал рукава, и опустил ладони в лед. Из ведер вырвались языки пламени, и в считанные секунды в ведре забурлил кипяток. Маг вытащил оттуда руки, которые вопреки всем законам природы, пылали огнем, и снисходительно глядя на толпу, небрежным жестом потушил их.
- Итак, дорогуша, что еще тебе нужно?
- М-м… Э-э… - проблеяла я.
- Все? Ну тогда шагом марш по настойку. А то я преисполнен желания продемонстрировать превращение.
Мне не оставалось ничего, кроме как броситься со всех ног домой.
***
Спустя час я, уставшая, и мокрая от палящего солнца, возвращалась к храму, ругая мага последними словами.
«Успокоительное им, видите ли, нужно! Без травы – ну никак. Небось, там с ученых дедов шерсть клочьями летит, раз им такое понадобилось».
В соборе было тихо, даже торжественно. Горели свечи, и чувствовалось знакомое дребезжание, которое присуще всем большим сооружениям. Набожного вида старец, отправил меня в дальнюю комнату, которая оказалась ничем иным, как входом в подвал. Именно тут проходило заседание докторов, профессоров, и магов.
Обстановка зала была проста: полукругом выставлены скамьи, над потолком парили магические светильники. В центре стоял заваленный бумагами стол, за которым сидел на табурете тощий председатель, продолжавший доклад:
- … Вот что я имею ввиду: положение светил, как утверждает магистр наук огненных стихий, тут не при чем. Мы имеем дело с обычным заболеванием. У нас в госпитале этот случай не единичный. Все больше поступает сообщений о подобных инцидентах. Пока что их удавалось держать под контролем. Но волна «пострадавших» набирает ход. И следует заметить, что заболевшие есть не только среди обычных людей, но и среди наших с вами коллег!
Оратор поправил монокль:
- На повестке дня сегодня проблема, с которой, безусловно, некоторые из вас уже успели столкнуться, и любезно предоставили нам выставочный экземпляр. А кое-кто, не побоюсь этого слова, содействовали распространению этой болезни. Причем ее очаги вспыхивают в разных районах города, магия и только!
При этих словах в зале поднялся гул, и больше всего шумела скамья магов:
- Почему всегда виноваты маги? – Воскликнула наставница магов, на которую сегодня валились все шишки.
Председатель постучал молотком, призывая к порядку.
- Дамы и господа! К обсуждению вредоносности магии мы перейдем позже, это, безусловно, не первое и не последнее обсуждение ее последствий. Но давайте рассмотрим первый случай, который беспокоит нас гораздо сильнее, потому что неизвестно каких масштабов достигнет эта проблема.
Театральным жестом он указал на неприметную клетку, накрытую плотной, темной материей, стаявшую в тени. Ассистенты, два сильных воина, стали аккуратно сворачивать завесу над одной из них, и оттуда раздалась приглушенная ругань.
В предвкушении чего-то невыносимо страшного я пробралась поближе к докладчику. Тот, казалось, не спешил открывать занавес, распаляя интерес аудитории до предела. Якобы деловито он разгребал рукописи, пока народ потихоньку не закипел от нетерпения.
- Ну когда уже откроется эта чертова штора?
- Не томите, большинство и так в курсе проблемы, к чему эти театральные трюки?
- Терпение, дамы и господа, - неторопливо протянул председатель, перетасовывая и без того аккуратно собранные рукописи. - Всего пару мгновений…
Тут раздался резкий звук, и мне показалось, что я краем глаза заметила мага, щелкающего пальцами. Занавеска исчезла, как будто ее и не было, а все магические светильники, как пчелы на мед, слетелись к клетке. Теперь она была освещена ярким, всепроникающим светом. Такого аншлага, не удостоился даже сам председатель. По залу прошелестел шепот.
- И это все? – озвучил мои мысли бас с галерки.
Действительно – смотреть было не на что. Щурясь от слепящего света, в клетке сидел мальчик лет двенадцати, максимум четырнадцати. Ни третьего глаза, ни клыков, ни когтей, ни крыльев. Перепуганный мальчик. Белокурый, светлоглазый, костлявый. Острые коленки торчат с дырявых штанов. Моему разочарованию не было предела – чему посвящено это сборище?
- Обычный ребенок, не так ли? – комментировал очевидное председатель. – Но на самом деле не так. Его поймали с поличным за чтением книги, к которой имеют доступ самые посвященные. Откуда у него пропуск пропавшего без вести ветерана Врат Гнева? Куда пропал его настоящий владелец? Почему город охватила волна преступлений – жители города исчезают без следа, а их дома занимают такие вот подростки. Откуда у этих детей легендарные вещи, принадлежащие самым великим людям нашего города, героям Нордскольской войны. Откуда вообще они взялись в таком количестве? Море вопросов. И ни одного ответа! Прошу вас, епископ Расти, Вы хотели что-то добавить?
Невысокий пожилой служитель храма, встал опираясь на посох и окинул взором собравшихся:
- Досточтимые мужи и жены. Я заметил этих детишек больше месяца назад. Всех их объединяло две вещи: они сироты, и говорят нелепицу. Вместо того, чтоб предоставить им кров и еду, совет смотрел на их страдания сквозь пальцы. Все мы знаем о городе-верфи. Там живут эти несчастные создания…
Председатель постучал молотком, призывая зал к тишине, но это не помогло.
- Сколько можно! – Взял слово владелец торговой палаты Штормвинда, Юдис Гор. – У столицы и без того в обрез ресурсов, чтоб их еще разбазаривать на милостыни. Темнолесье, Красногорье, Западный край – всем им нужна помощь! Разве мы приглашали к себе эту толпу детишек? Нет. Что мы им должны? Ничего! К тому же от них одна головная боль – не работают, хамят. Стаями нападают на беззащитных жителей!
- Это всего лишь голодные дети, - прервал его преподобный Видис. – Разве мало их осталось после чумы и войн? Вы говорите, что они сумасшедшие? А многие ли взрослых сохранили разум после тех трагедий. Свет призывает нас помогать...
В поднявшемся гаме было не слышно конец речи, но когда шум стал стихать, старик закончил:
- Тех, что попались мне по пути, я отдал на воспитание Аннабель. Кто не знает, это директор и главный воспитатель сиротского приюта, неподалеку отсюда. Предлагаю выделить фонды на открытие еще дополнительных домов малютки.
- Ладно, ладно, ваше слепящее священство, - заговорил удивительно тонким дискантом носатый дварф, сидящий в отдалении от основного собрания, поглаживая тигрицу, лежащую у ног. – Вы все про несчастных и страждущих. А давайте-ка послушаем, зачем мы тут торчим.
Мужичек протянул перед собой ладонь, продемонстрировал ее слушателям, и загнул мизинец.
- Во-первых: дети, и не только они, приносят вред. Помимо магов с их фолиантами, они проникли в святыни и даже на передовую. Гранд маршал пятнадцати лет, не знающий, чем отличается ятаган от сабли? В каждой сфере вы обязательно обнаружите десяток второй этих оболтусов, говорящих, что они-де – герои. Плетущих небылицы про свои подвиги. А на деле - тьфу.
Дварф смачно сплюнул.
- Я тут вынюхивал – некоторые могут один два трюка, не больше. Все это пахнет тухлятиной… Шпионами то бишь.
Загнув безымянный палец, он продолжил:
- Во-вторых: все чаще случаются всякие неслучайные случайности. Диверсии. То в торговом квартале дом сгорит, то в магическом потоп. К чему бы это все?
- Вот этого засранца, - кивнул он в сторону клетки, я поймал на горячем…
Дварф обвел взглядом аудиторию, и заметил меня.
- Девушка, вы чей представитель? Тут закрытый совет, или балаган?
Знакомый мне маг, замахал руками:
- Она сейчас уйдет. Совсем забыл, что послал ее по успокоительное. По вашим разговорам, думал, что тут зверя лютого показывать будут.
Торопливо забрав у траву, он проводил меня к выходу, и поблагодарив закрыл толстую дверь. Два стражника у входа, вежливо, но настойчиво проводили к выходу.
Да… Хорошо же мы, игроки, напугали коренных жителей…
***
Проходя мимо сиротского приюта, задумалась, как там живется всем тем детям, которых сюда направил преподобный Видис.
- Эй, стой! Стой говорю, патлатая! – Я не удержалась, и оглянулась посмотреть, кого так зовут.
В ближайшем окне, за фигурной решеткой, показался странного вида юноша. Напомаженные, зачесанные на прямой пробор волосы, были собраны в тонкую, короткую косицу. Выбившиеся из нее прядки, падали на худое лицо. А вот глаза вспомнились сразу – серые, блестящие, похожие на ртуть. О, Господи, опять этот дуэлянт!
Тем временем горе-воин прислонился к решеткам и мне открылись новые подробности: крепкую, спортивную фигуру обтягивала яркая, цветастая, розовая ткань. Воображение дорисовало юбочку открывающую взгляду волосатые ляжки, и я давясь смехом помахала ему рукой:
- Хорошо выглядишь!
- Ну, я до тебя доберусь, - пригрозил он мне. Да уж, в таком то его виде, странно, что до сих пор не добрался.
- Ну ладно, я пош…
- Стой! – Заорал бравый вояка. И спокойнее добавил. – Тут очень тонкий момент - ты меня сюда затащила, тебе и вытаскивать.
- Тоже мне, барышня кисейная. Мужик, а сам выйти не может. – Отмахнулась я, но внезапно похолодела от догадки: а вдруг при ударе столбом у него ноги отняло?!
Парень собирался грохнуть кулаком, но боязливо пригнулся, и ограничился тем, что тихонько сплюнул в горшок с цветком, стоящий поблизости.
- Хрена лысого ты отсюда выйдешь, без «любимой приемной мамочки».
- Да ну?
- Ты видела местную каргу? Тут и раньше то было пара стражников, не дававших уйти, а теперь, такой момент, их стало в разы больше – не удивительно, тут таких психопатов завезли. Жуть.
Он поежился, и снова плюнул.
- Эти все охранники еще те перцы. Тупые, но послушные, и дело свое знают. Каждый раз, стоит мне попытаться отсюда дунуть, возвращают назад. А последние пару недель еще и по шее стали давать. Нет, своими ногами отсюда не выйти… Там более, что жрать приходиться эту чертову ячневую кашу! Каждый день, эпическая сила! Сам удивляюсь, что на ногах стою.
Меня пробирал смех при виде этого несчастного, который исправно получал от стражей на выходе тумаки, и поедал кашицу. А неугомонное воображение, дорисовывало еще воспитательницу, кормящую с ложки и отирающую рот слюнявчиком. Да уж, воин получил за свои заслуги сполна.
- Но почему ты не объяснил ей, что тебе уже далеко не пять лет?
- А что я? Она спросила кто у нас сейчас король? Мне-то откуда знать. Какой сейчас год? Ответил. Карга так жалостливо посмотрела на меня, что прям в глазах защипало. Сказала, что «папа с мамой» все объяснят. А какой сейчас год, кстати?
- Э-э… В Азероте? Без понятия.
Неожиданно из-за решетки в окне послышался знакомый старческий голос:
- Давайте вознесем молитву Свету, за обед посланный нам, а так же за короля, и советников, за магов направляющих нас, и за священников, дающих нам исцеление, за…
- Помоги! – Было последним, что успел сказать дуэлянт, перед тем как его оттащили два стража с квадратными челюстями.
***
Вспоминая прошедшие события, до сих пор не могу понять, что заставило тогда помочь ему? Солидарность с почти земляком – человеком не этого мира? Жалость? Ответственность за то, что благодаря мне он попал в ловушку? Не знаю. Однако после полудня, выстирав и отгладив свое единственное платье, я вновь отправилась в Соборный квартал.
По пути обдумывала речь:
«Я – мамочка вон той, крошки в розовом. Да-да, той самой, что подпирает потолок».
Нет. Не годится. Как его зовут то? Нужно было спросить, но уже поздно. Что же, положимся на экспромт. Надеюсь, пацан подыграет.
Но разговор с Аннабель оказался даже короче, чем я рассчитывала.
- Ты!!! – Взвизгнула старая воспитательница, перемещаясь с воистину феноменальной скоростью. Подслеповатая, этого не отнять, но как она меня узнала? Наверное, вынюхала, как собака.
– Все-таки пришла по дочку, да, гулящая? Да только кто тебе ее отдаст! Позор, а не мать, прочь отсюда, прочь! – вопила старуха, и метла в ее руках была воистину разрушительным оружием. Из дальнего угла обреченно выглядывал воин. На его лице было написано «Я ж тебе говорил». Откуда не возьмись, появились трое дюжих молодцев, в мгновенье ока вытащившие меня на крыльцо. Спасибо хоть не сбросили оттуда.
- И не возвращайся! - Донеслось мне вслед.
Я присела на край фонтана, обдумать ситуацию. Столичные фонтаны всегда меня удивляли – никогда не видела, чтоб они работали, хотя их в Штормвинде три.
- Пст… пс-ст, - донеслось до меня спустя некоторое время. Из того же окна, что раньше, выглядывало, как партизан с окопа, мое «дитятко». - Иди сюда, - едва слышно поманил он.
- Ничего не получится, сам видел, - Тихонько ответила я. – Кстати, а почему шепчем? Меня-то с улицы никто не прогонит, а чуть что - спрячусь в ближайший переулок.
- Ага, а мне куда? У нас сейчас тихий час. Тут очень тонкий момент… У нас вообще просто успокаивают – метлой чпок, и готово.
- Сочувствую. Но, что я могу сделать?
- Помоги сбежать.
- Опять, двадцать пять. Могла б – помогла.
- Ну ты ж девушка, пообещай стражам что-нибудь, от чего они не смогут отказаться, а потомв один момент по голове им в переулке дай. А я сбегу и…
- Нифига себе! Предлагать охранникам, что-либо большее, чем конфетку, я не буду! А они на такое не поведутся. И вообще – сам виноват, что сюда угодил. Нечего было со своей дуэлью лезть.
- Придумай, придумай…
- И когда будешь думать, сразу отмени всякие бомбы и прочую пиротехнику. Не хочу загреметь в Стокадскую тюрьму. Ни одной женщины там не видела. А попасть в камеру к паре десятков мужиков, меня не возбуждает ни при каком повороте событий.
- Может, ты нарядишься учительницей, и тебя не узнают?
- Да я могу нарядиться хоть королем Штормвиндским, но старуха меня за милю чует.
- Что же тогда делать?
- Откуда мне знать? Ничем не могу помочь.
- Ну, так придумай! Вечером встретимся тут еще раз, - потребовал воин, и исчез за окном.
***
Естественно к вечеру никаких идей не появилось, и я решила никуда не ходить.
Вечер выдался ненастный. Плотные тучи заволокли небо. Впустив порыв ледяного ветра, в дом вошел Тиренорд. Сегодня целый день он провел у короля Ринна – обсуждалась сложившаяся ситуация с детьми, но в более тесном круге советников, чем аналогичное собрание в храме.
После него друид в сопровождении короля и взвода стражников, отправились в порт, чтобы увидеть все своими глазами. Теперь, по возвращении, он должен был написать письмо Аннабель, в котором просил крова для группы новых воспитанников, которая пребудет завтра. Послание предстояло вручить прямо в руки, желательно без лишних глаз.
Рок, воистину, злой рок движет моей судьбой! Не вдаваясь в подробности, я объяснила, что наши отношения с этой дамой, оставляют желать лучшего. И если мне не охота получить лишний пинок, то лучше на глаза ей не показываться.
- Никогда не поверю, - возмутился друид, потемнев от негодования. – Бель никогда бы не стала ненавидеть кого-либо. Единственное, кого она презирает, это родителей, бросающих своих детей на произвол судьбы. Особенно больных, с мутациями, которых потом трудно пристроить. Ведь она так добра, что не выгонит сироты. Но ты то к таким родителям не относишься…
Он поджал губы, и наклонив голову прищурил глаза:
- Или относишься?..
- Нет, я бы не бросила своего ребенка, но, знаете, произошел несчастный случай.
***
Через некоторое время, мы сидели в теплом, уютном доме за чашкой чая. Почтенная Аннабель еще неодобрительно хмурясь, слушала Тиренорда, который старательно объяснял, что произошло на мосту.
- Такая забавная крошка, Тиренорд, - прошепелявила старуха. – Неужели ты хочешь мне сказать что она – это парень. Да что ж я, мальчика от девочки не отличу? Не думай, я не слепа. Вы хотите меня обмануть!
- Но послушай…
- Нет, не хочу слушать, Тирен. Она, - старуха ткнула в мою сторону пальцем, - абсолютно бессердечная. Не заставляй меня подумать, что ты ей потакаешь, только потому, что это твоя ученица. Это вовсе не прощает ее в моих глазах. Крошка так долго росла у меня. Я расчесывала ей дивные волосы, и рассказывала на ночь повествования и легенды…
Старуха пустилась в пространные объяснения как воспитывать детей, и что она сделала для них.
Я поймала обреченный взгляд воина, который скрутился калачиком на кровати, и старательно делал вид, что спит. За окном было темно, хотя до ночи еще оставалось несколько часов. Все сильнее громыхал гром, однако здесь все было тихо и тепло. Потрескивали в очаге дрова, изредка рассыпая маленькие искорки, волшебной пылью кружащиеся в очаге.
Старуха отошла, чтоб приготовить чай, и я умоляющим голосом обратилась к Тиренорду:
- Учитель, что же делать, вы же сами видите, это не мой ребенок. Это просто мой… друг попавший в беду. Помогите мне, пожалуйста.
Я лихорадочно соображала как же в сложившейся ситуации можно вытащить воина, используя главный козырь – благосклонность старухи к друиду. И тут меня осенило!
- Скажите ей, что это - наш с вами ребенок!
Друид выпучил глаза, а сзади послышался грохот - могу поспорить, что это воин свалился со своего лежбища.
- Ну, пожалуйста!
Аннабель вернулась, и мне пришлось умолкнуть. Не смея сказать ни слова, чтоб не привлечь новый град обвинений в свой адрес, я умоляла глазами друида, стараясь не думать, как глупо при этом выгляжу.
Тиренорд игнорируя мои потуги, завел разговор какая сейчас непутевая молодежь, про то что их даже собаки кусают, и какая я бестолковая ученица. Стоит ли говорить, что прищелкивание языком и сочувствующие взгляды директрисы меня совсем не вдохновляли? Да и совсем необязательно было зачитывать перечень моих неудач.
В этот момент входная дверь загрохотала под чьими то ударами. Бормоча ругательства, старая директриса бросилась открывать. На пороге, взмокшие от первых капель дождя, стояли два стражника в цветах королевского эскорта. Пошептавшись пару минут, они ушли, а Аннабель кликнула двух помощниц.
Дети, направленные в приют, прибыли раньше, чем было договорено, но это не имело значения – в доме строгой, но любящей старухи, всегда найдется место. Вскоре послышались истошные визжания, крики, ругань. За шкирку, руки, за что ни попадя, охранники втягивали упирающихся сирот. Таких безумных глаз, я не видела никогда! Их прибытие было больше похоже, на возвращение психов в камеры. Аннабель вышла поприветствовать новых подопечных. Погладив самого младшего из них, по голове, удостоилась плевка, и едва успела остановить руку стража. Паренек был весь в свежих синяках. Беснующуюся группу проводили в банную – их следовало отмыть, накормить и устроить на ночлег. Королевским указом, новый взвод стражников, должен был проследить за безопасностью в приюте. Но директор проявила невиданную настойчивость, отправив их жить в храм – ее сиротам и самим едва хватало места.
Тиренорд предложил свою помощь – выстроив ребят в ряд, он неуловимым движением нарисовал невидимую руну, и комната наполнилась чарующим звуком на грани слышимости. То ли шепот воды, то ли шелест трав бескрайних степей, может солнце, согревающее утром, после ледяной ночи – каждый слышал, чувствовал что-то свое. Зачарованные серебристыми искрами, дети притихли, некоторые стали тереть глаза. Податливых и послушных, их увели ужинать, а я едва удержалась, чтоб не зевнуть.
Разбуженные скандалом сироты, лежавшие в этой же комнаты, снова заснули. Друид вернулся к прерванному разговору.
Покивав на детей, он вспомнил свою тревожную юность. Стал корить себя за ошибки, и пошло-поехало. Если кто в приюте еще не спал, то теперь его уж точно уморило неспешное повествование. Прилагая недюжинные усилия, я стала бороться со сном, и, судя по всему, все-таки задремала.
Однако это было ненадолго. Тон повествования изменился: теперь речь шла про меня. Друид рассказывал, как я, голодная и беспомощная просила у него помощи.
- Бель, может ты права. Может ребенок действительно ее. Да только, что разницы? Представь себе - молодая, испуганная. Денег нет, сама едва на ногах стоит от голода. На руках ребенок. Куда еще ей идти? Разве бросила бы она, своего единственного ребенка, на улице, где сейчас бродят толпы немытых и страшных дикарей и сумасшедших? Разве настоящая мать не пристроила бы любимого ребенка в приют? Ты говоришь «такая же, как все». Но как много матерей возвращалось по детей?
Тиренорд сжал тонкую старушечью руку, в своей огрубевшей ладони, и выслушал поток бессвязных возражений.
- Я понимаю. Но это уже не имеет значения. Ответь только на один вопрос – ты действительно хочешь их разлучить? Неужели она действительно так плоха? Девочка со всей душой ухаживала за цветами, лечила в меру сил. Я наблюдал за ней, иногда. Каждый может творить добро на показ. Но того, кто помогал, потому что не мог пройти мимо, назвал бы каким угодно, но не злым, вероломным родителем.
Аннабель тихо всхлипывала, и друид добавил:
- Сейчас она живет не намного лучше, чем тогда, когда мы встретились. Есть еда и кров, но не более. Но ведь девочка не стала ждать, пока разбогатеет. Первым делом вернулась сюда. О чем это говорит? Теперь тебе решать судьбу ребенка, ведь ты ему стала второй матерью.
- Да, кто ж знал, Тирен, что все так. Да и хамила она, но я, конечно, прощаю. Бедный ребенок так рвался к матери, его едва удерживали мои помощники. Ты говоришь это мальчик? Ах, глаза уже совсем не те. Мне он казался чудной девчушкой, хотя сейчас замечаю, что он великоват. Но я ведь не видела детей эльфов. Вдруг такой рост для них нормальный, вот у Дримстоун, на глаз, не меньше двух метров. А какие у ребенка чудные волосы…Мне так нравилось заплетать их…
Мой знакомец смущенно зашевелился в маленькой для него кровати, и я решила помочь избежать позорных подробностей:
- Могу ли я забрать своего… сына?
Больше по привычке, старуха вскинулась, но промолчала. Утирая передником глаза, она подошла к севшему на кровати воину, и порывисто обняла. Проведя его ко мне, она не глядя вложила руку «ребенка» в мою.
Когда мы выходили с приюта, она лишь слабо махнула рукой, мол, идите. Прощаться не стали.
***
- Я очень зол, что мне пришлось врать, Дримстоун, - отрезал друид наши благодарности. – Однако другого пути, выручить тебя, парень, не видел. Как тебя зовут, кстати?
- Зовите меня Твигги.
- Она не со зла, - продолжил Тиренорд, рассеяно кивнув и закутавшись в плащ. - Просто любит детей больше всего на свете. Теперь ты и ее сын в какой-то мере. Редкой души она человек, кто бы еще отдал свой дом для сирот войны? Годами оббивал пороги королевской палаты, прося денег на развитие? Бель никогда ни единого медяка не потратила на себя. Мало таких людей, и они достойны стать настоящими друидами.
Мы промолчали в ответ. Да и что тут добавить?
Ночь была грозовая. Сильный ветер хлопал ставнями, раскачивая вывески над головой. Старик вел нас в темную комнатушку в подвале, которая была моим домом все это время. Стихия приобретала явные признаки бедствия. В лицо летели тяжелые капли дождя. Заметно похолодало. Неужели будет град? Тогда придется вместо теплой постели, натягивать защитный брезент над нашими грядками.
- Учитель, как думаете, град будет?
- Нет. Но с погодой твориться что-то неестественное.
- Магия?
Друид резко остановился, и я едва не налетела на него.
Порыв ветра оторвал вывеску с посеребренной надписью «Королевские Нити», и едва не пришиб Твигги. Благо у того оказалась на зависть хорошая реакция. Обернувшись на звук, я не заметила, куда пропал Тиренорд, и мы остались среди улицы сами. Не теряя времени, схватила воина за руку, и потащила в наш дом. Последние шаги мы буквально пролетели – потоком воздуха нас впечатало в двери нашей каморки, и мы проскользнули внутрь.
Первым делом я попыталась раздуть угасающий в камине огонь. Когда мне это удалось, над пламенем повис вместительный котелок – скоро будет чай. Входная дверь открылась, и в вихре листьев и брызг, в дом вошел друид. Правой рукой, он бережно прижимал к себе плащ, в котором что-то шевелилось, и пищало.
«Подкидыш?» - удивилась я. Только младенца нам еще не хватало!
Тем временем Тиренорд сбросил плащ, стараясь не делать резких движений, положил его на стол, и развернул. В складках обнаружился толстенький, серый полосатик – котенок. Когда-то, несомненно, он был красавцем – короткие ушки, остренький любопытный нос, яркие глазки. Но сейчас он неподвижно лежал перед нами, издавая едва слышные звуки. Не смотря на то, что на улице уже вовсю хлестал дождь, и малыш полностью промок – нос был сух и горяч. Глазки закисли, едва давая видеть. Завершал картину обильно покрытый кровью осколок черепицы, торчащий из бока. Котенок поверхностно дышал, причем не носом: больше было похоже на предсмертные хрипы.
Кроха шевельнулся, и тихонько мяукнул. Из последних сил это жалкое создание тянулось ко мне, как будто прося – «помоги». Но как? Максимум, на что я годна – подлечить цветочек.
У меня закружилась голова, и подступила тошнота. Когда Твигги потряс за плечо, я осознала, что стою истуканом.
Тиренорд взял с подоконника горстку травы, которая сушилась целое лето, и разложил вокруг котенка:
- Ты будешь ассистировать. Первое твое задание – усыпить.
- Усыпить? – ужаснулась я.
- Да, магическим сном. Не по живому же мы будем лечить. Смотри, вот здесь застрял кусок черепицы. Если он дернется, кто знает, что она заденет. Он должен быть неподвижен. Заснуть сном без сновидений и боли.
- Не навсегда?
Друид кинул на меня выразительный взгляд из-под бровей, и вернулся к осмотру. Я почувствовала, что краснею.
- О, вижу, ты поставила котелок? Очень-очень кстати. Брось в него корни жизни. Они усилят твою магию сегодня, и ты сможешь лечить ее.
- Ее?
- Кошку.
Я бросила в котелок травку, и вернулась к столу.
- А может, лучше вы? Мне не удалось даже царапину на себе заживить, разве что цветочек какой-нибудь. Тут уж точно не справлюсь!
- Эликсиры, настои, зелья - простая, неосознанная магия. Этого вполне достаточно для растений. Ты должна была практиковаться на малом. Но сейчас у тебя есть возможность научиться исцелить людей. Готова?
- А вы…
- Помогу. Итак. Иди сюда. Смотри. Два пальца соединяешь вот так, следи за постановкой. Девочка, уймись! Вот если сейчас, ты начертишь таким образом руну, то вызовешь оплетающие корни. Будь внимательна.
Я глубоко вздохнула. Друид пролистал старинную книгу, и указал на одну из картинок:
- Начерти ее, начиная с этого фрагмента, вот так. Теперь представь что этот знак – это осязаемая пыль. Распыли в направлении кошки. Эй, осторожнее! Ты же не вонь отгоняешь.
Когда мне удалось правильно воспроизвести знак, ничего не произошло.
Однако тяжелое дыхание малыша выровнялось, и он уснул. Твигги, застывший в той же позе, что и пять минут назад, тихонько перевел дух, однако пошевелиться не посмел.
Друид тем временем продолжал:
- Запомни на будущее, даже если тебе не удастся усыпить зверя, то, в крайнем случае, ты сможешь успокоить его. Их восприятие гораздо тоньше нашего. Против человека, к сожалению, это умение не поможет.
Помешав содержимое котелка, Тиренорд слил всю жидкость, оставив темно-красный густой осадок, который разбавил холодной водой, и снова слил лишнее. Образовавшуюся прохладную кашицу, он переложил в блюдце, и поставил передо мной:
- Обмакни пальцы. Теперь повтори этот знак. Дримстоун! Будь же внимательна! Это не шутки!
Сдерживая слезы стыда я трясущейся рукой изобразила руну.
- Сегодня великая ночь. - Друид закрыл глаза и прошептал. – Сами стихии поддержат тебя. А теперь, вспомни песнь Кенария, и прочитай, правильно расставляя ударения. Про себя.
Этот гимн всегда казался невыносимо скучным. Он него клонило в сон. После всех тревог дня, мне казалось, что еще слово, и усну. Тем более, что мое тело согревалось, словно под теплым одеялом, и перед глазами все плыло. В тишине было хорошо слышны наши дыхания, и я погрузилась в блаженное безразличие. Густые, словно патока, мысли, вяло шевелились в голове. Тихим шелестом вокруг плескалось великое спокойствие.
Мой транс прервал противный стук. Это отвалился кусок черепицы, которому больше негде было застревать – ведь рана у котенка полностью исчезла! Только грязные разводы на шкурке напоминали, что все происходящее явь.
Я перевела взгляд на учителя – он улыбался! А Твигги рухнул в стоящее поблизости кресло, и потер шею, недоверчиво качая головой.
Кошка зашевелилась. Разлепив глаза, она, как ни в чем не бывало, начала умываться.
***
Вот теперь уже мы по-настоящему почувствовали, что все тревоги позади. Заварив чая, я растянулась на кровати. Котенок устроился у моих ног. Тиренорд тихо разговаривал с парнем, но от усталости смысл слов ускользал. По моим ощущениям не прошло и пары секунд, как меня разбудил Твигги:
- Вставай! Нам пора уходить!
Позади него друид, поспешно собирал сумку. Я страшно испугалась:
- Что случилось?
- Те маленькие чудовища сожгли приют! – прорычал Тиренорд. Я еще никогда не видела таким злющим. – Они закрыли Бель с детьми внутри… Сироты кричали, и никто не мог им помочь! Кругом звонят колокола, горожане подняли бунт. Этой ночью все чужаки будут изгнаны, или убиты.
Друид подал наполненную сумку воину, и стал собирать вместительный рюкзак:
- Жители выпустили даже разбойников со Стокадской тюрьмы, прогнать непрошенных гостей. Ониксия и та не смогла натворить столько бед, сколько натворила эти безумцы, наводнившие наш город. Сейчас, вам нужно спешить. Я выведу вас через канал Штормвинда. Это неприятно, но безопасно. Собирайтесь. Вот вам немного хлеба, корня жизни для тебя, Дримстоун, и немного сока. Больше мне нечем вам помочь.
Любопытный котенок поймал ремень сумки, и стал ним играть. Я отодвинула малышку в сторону, и забросила рюкзак на плечо:
- Не бойся, малютка, тебя не тронут. Ты останешься с Тиренордом, завидую тебе.
Но у кошки были другие планы. Царапая маленькими коготками, она взобралась мне на плечи, и оттуда перепрыгнула на рюкзак, всем своим видом говоря: «выгоняй, если получится».
Обеспокоенное лицо друида, осветила улыбка:
- Да, вижу у тебя еще один попутчик. Ну что же, учись у нее, и помни - ты всегда можешь стать частью природы. Для этого нужно лишь посмотреть на все глазами зверей.
Глухими переулками, мы добрели до решетки, ведущей за город – она перекрывала обмелевший канал, впадавший в речушку Элвинского леса. Совсем неподалеку раздавались крики разъяренной толпы. Твигги спустился, и исчез в низком тоннеле.
Друид погладил меня по голове, и проговорил срывающимся голосом:
- Тебе пора, девочка. Может быть, мы еще встретимся. Знай, ты всегда можешь найти друидов на Лунной поляне. И еще… ты была хорошей ученицей. Прощай Дримстоун, да осветит вечная луна твой путь.
К главе 4 >>
Комментариев нет:
Отправить комментарий